После заседания суда, прошедшего 2-го ноября, Наталье потребовалась помощь врача — на данный момент (7-ноября) остается угроза преждевременных родов. Не приняв во внимание весомые показания свидетелей и аргументы, доказывающие благополучие семьи, суд полностью занял сторону истца и вынес решение о лишении родительских прав 22-летней выпускницы детского дома Натальи Корьевой, что стало для нее и для многих неожиданностью.
Добрянский суд в своем решении полностью опирался на две ставшими уже почти не оспоримыми в делах о лишении прав родителей доктрины: «презумпция виновности родителей», и материальный фактор в решении судьбы ребенка. Незыблемость прав родителей на ребенка, гарантированная Конституцией, Семейным кодексом и рядом других актов, отходит, к сожалению, на все более дальний план. И та, и другая доктрина уже прочно закрепились в нашем правоприменении, хотя законодательно закреплены пока слабо. Тем не менее, эти основы считаются для суда отправными и аргументы об их оспаривании просто не рассматриваются.
Суд, как и ранее, настаивал, что условия проживания у Натальи Корьевой плохие, действий никаких мать не предпринимала, что ребенок, якобы, больной, и мать не сможет его обеспечить. То есть априори утверждается, что мать, у которой отняли ребенка, уже виновна, и обязана предпринимать активные действия с тем, чтобы доказать обратное, доказать свое материальное благополучие, писать заявления в прокуратуру и оспаривать действия изъявших ребенка органов опеки, которые конечно же априори «непогрешимы».
«Мать – значит виновата» — вот, что фактически берет за основу суд в своем решении. И отсутствие активных действий – фактически признано основным аргументом в пользу лишения ее родительских прав.
В данном случае мать действительно длительное время не знала, что делать и куда обратиться, действия ее сложно назвать юридически грамотными, тем более что везде, куда она обращалась, ее грамотно и слаженно отправляли подальше. А после подключения нашего Центра и группы правозащитников в Перми многое уже было упущено.
Документов о болезни ребенка в медкарте, в материалах суда никаких не было представлено, ребенок при рождении был абсолютно здоров, отсюда вывод, что ссылка на болезни ребенка не обоснована.
Вторая незыблемая доктрина — сравнение благосостояния двух матерей — было указано, что одна мать богаче другой, поэтому ребенку с ней будет лучше. Право кровной матери на своего ребенка фактически не рассматривалось как аргумент в пользу ее родительских прав. Поэтому, поскольку ее материальное положение не улучшилось после того как ей на это указали органы опеки, то это еще больше указывает на ее бездействие и отсутствие интереса к ребенку (на самом деле по ряду факторов, бытовые условие Натальи были совместными усилиями улучшены, что подтверждается несколькими актами).
«Суд рассматривает как положительное явление, что ребенка уже передали на содержание в семью опекунов, и он в первую очередь сравнивает условия Натальи и условие опекунов. Если бы ребенок был еще в доме малютке, шансов на положительное решение было бы значительно больше», — считает адвокат.
Такая канва в правоприменении определяет обе стороны к соответствующей аргументации. Органы опеки делают все, чтобы изготовить побольше бумажек, доказывающих ее бездействие и материальное неблагополучие, а нам необходимо доказывать обратное. Силы и ресурсы тут явно не равны, поскольку изначально заложены ложные установки. Как только мы ставим под сомнение невиновность родителей и незыблемость их родительских прав, мы сразу же обрекаем их на положение ответчика и потерпевшего, что, конечно же, недопустимо с точки зрения правовой культуры и может порождать преступную практику. То есть при любом сомнении в ее благополучии, от кого бы оно не исходило, мать должна из кожи лезть, оставив другие все заботы, чтобы доказать обратное и сохранить ребенка.
Родители должны обладать презумпцией невиновности, которая требует, чтобы сомнения в их виновности всегда толковались в их пользу, а не в пользу истца – т.е. опеки в данном случае. Здесь же мы видим наглядный результат такой практики: женщина, не имеющая детей, фактически, отсудила ребенка у кровной матери.
Кроме этого, по словам адвоката, были допущены ряд грубых судебно-процессуальных нарушений: документы в деле то появлялись, то исчезали и ознакомиться с ними не представлялось возможным. Что, безусловно, будет отображено в дальнейшей борьбе за ребенка. После указания на исчезновение из личного дела ребенка нескольких документов судья, к сожалению, ничего ответить не смогла.
Представитель дома малютки все время путалась в показаниях, заявила, что она выезжала для осмотра 6 или 7 раз, и каждый раз либо не было никого дома, либо ее не пускали в дом.
На вопрос адвоката, были ли уведомления матери о том, что ее ребенка передали под опеку по такому то адресу, представители истца в один голос ответили, что никто не уведомлял и такой обязанности у Минсоцразвития нету – то есть фактически декларировалась как норма тайное изъятие детей и передача его в третьи руки без ведома родителей.
Два уведомления от декабря 2016-го года, когда была установлена опека Полукеевой над девочкой имеют признаки подлога и составления задним числом.
Фактически, из документов следует, что ребенка передали Полукеевой еще до вступления в силу решения об ограничении в правах Корьевой, то есть она изначально претендовала на ребенка.
В ближайшее время будет подготовлено обжалование. За это время Наталья также будет стараться улучшать условия и мы, конечно же, в этом ей постараемся помочь, чтобы на этом основании позднее можно было подать заявление на пересмотр решения в связи с изменившимися обстоятельствами. Позиция суда, к сожалению, неизменна и он требует подтвердить улучшение бытовых условий, что бытовые условия соответствовали неким условным требованиям. То есть линия защиты в законодательном русле в любом случае будет опираться на улучшении бытовых условий, которые должны быть продемонстрированы на этапе апелляции и обжалования.
Помимо адвокатской защиты готовится проверка всей сложившейся ситуации путем привлечения прокуратуры и других надзорных ведомств. Апелляция будет подана в течение месяца. 8-9 ноября будет подготовлен текст судебного решения, на котором уже будет опираться вся дальнейшая защита.
Также будет подана заявка на проведение проверки в отношении органов опеки. Если в ходе проверки будут найдены нарушения в действиях опеки, это станет основанием для пересмотра всех решений, в том числе об ограничениях в правах.
Пока все действия опеки юридически выглядят перед судом очень гладко и все действия незаконные они, на наш взгляд, задним числом подчищают, исправляют и подкрепляют изготовлением нужных документов. Документальными основаниями в данном случае могут быть материалы дела, а они все оформлены как следует.
Вырисовывается система, в которой задействованы и заинтересованы целый ряд ведомств, которые действуют по отлаженному продуманному алгоритму. Весь процесс отобрания рассчитан по срокам, если родители не предпримут за установленные сроки нужных действий, не обратятся к юристу за помощью, то потом изменить уже будет что-то сложно. Медучреждения, загс, полиция, прокуратура, суд и ряд других ведомств в таких случаях действуют слаженно и синхронно отфутболивают родителей, а документы в этих ведомствах можно изготовить практически любые.
В нашем случае отец не установил отцовство в нужные сроки, при попытке собрать документы, взять свидетельство о рождении ребенка в загсе, им отказывают под разными предлогами и не дают на руки даже дубликат, хотя обычно это делается на месте за 5 минут. Письменные отказы в выдаче также не выдают.
По документам делается все так, что подкопаться сложно. Все бумаги готовятся заранее с момента изъятия, через полгода намечается ограничение в правах, а через год лишение.
Если наша апелляция будет отклонена приемные родители, скорее всего, подадут на усыновление.
Работы по данном делу предстоит еще много в том числе и по улучшению бытовых условий молодой семьи.