В четверг, 29 ноября, Верховный Суд РФ рассмотрел первое в России дело о сомнениях в 6 миллионах еврейских жертв Второй мировой войны. Подсудимый, общественный деятель и публицист Роман Юшков, в сентябре этого года был оправдан коллегией присяжных Пермского краевого суда. Однако прокуратура Пермского края обжаловала этот приговор в Верховный Суд и потребовала отменить вердикт присяжных. Интересы Юшкова в суде представлял адвокат Иван Хозяйкин из адвокатского бюро «Ахметов, Хозяйкин и партнеры».
В недавнем прошлом доцент Пермского государственного университета, член Союза журналистов России, кандидат наук Роман Юшков был привлечён к уголовной ответственности за репост в социальных сетях статьи писателя Антона Благина. В материале Благина ставилось под сомнение число еврейских жертв нацистского концентрационного лагеря Освенцим, а также число «6 миллионов» как общее количество еврейских потерь в войне. За этот репост и одобрительные комментарии к нему в отношении Юшкова было заведено впервые в России уголовное дело за «реабилитацию нацизма» (ч. 1 ст. 354.1 УК РФ), а также дело об «унижении человеческого достоинства группы лиц по национальному признаку» статья 282 УК РФ, ч. 1.
Кроме этого в деле фигурирует дополнительный преступный эпизод — опубликованный в социальной сети пост Романа Юшкова под названием «Хватит кормить чужаков». В ней публицист анализирует статистическую таблицу подушевого производства и потребления в разных частях СССР и критикует советскую практику систематического непропорционального перераспределения ресурсов из русских регионов в нерусские. За это в отношении него было возбуждено ещё одно уголовное дело по 282-й статье, и судья Пермского краевого суда Ахматов назначил Юшкову за этот эпизод два года лишения свободы условно.
Требуя отменить оправдательный вердикт присяжных, прокуратура заявляет, что подсудимый злоупотребил своими правами, сообщая присяжным в ходе судебного заседания те сведения, которые он не должен был разглашать. В частности, Юшков цитировал факты истории Второй мировой войны из научных трудов тех учёных, которые оценивают число еврейских жертв как значительно меньшее, нежели 6 миллионов.
Помимо этого, Юшков зачитывал фрагменты приговора Нюрнбергского трибунала, чем также, по мнению прокуратуры, «вызывал предубеждение присяжных заседателей». Кроме того, прокуратура в своём апелляционном преставлении утверждает, что коллегия присяжных была сформирована неправильно.
«Доводы стороны обвинения считаем абсолютно надуманными, — говорит адвокат Юшкова Иван Хозяйкин, — поскольку все, кто присутствовал в судебных заседаниях, могут подтвердить, что любые попытки отойти от «намеченной линии» судьёй жестко, в чем-то даже чрезмерно, пресекались, и давление на присяжных, даже чисто гипотетическое, отсутствовало. Нужно ещё помнить о статистике отмены оправдательных приговоров по делам с участием присяжных заседателей, так что помимо доводов обвинения нам придётся ещё бороться и с ней…»
В ходе заседания 29 ноября сторона защиты предоставила отзыв на апелляционное представление прокуратуры, в котором обосновала, что Юшков не мог оказывать давление на присяжных, которые вынесли оправдательный приговор по статье об «оправдании нацизма». Прокуратура Перми не указала, какие именно фразы и действия со стороны Юшкова она считает давлением на присяжных – одна из причин оспаривания оправдательного приговора Юшкова.
Защита также отметила, что вопрос об израильском гражданстве свидетеля обвинения, заданный в ходе заседания Юшковым, не мог нанести вреда репутации самого свидетеля и принизить его в глазах присяжных, поскольку многие уважаемые люди в нашей стране имеют гражданство Израиля и само по себе это не является порочащим фактом.
Роман Юшков
Выдержка из расшифровки последнего слова на суде Романа Юшкова:
— Уважаемый суд, для меня совершенно странно звучат доводы апелляционного представления Прокуратуры о том, что я оказывал какое-то воздействие на присяжных… Мне не давал судья Ахматов в принципе говорить, обращаться к суду, обращаться к присяжным… постоянно замечания, замечания, когда я пытаюсь сказать еще фразу, меня удаляют, сначала меня удалили с прений, затем с последнего слова. Меня упрекают в том, что я подрывал авторитет Клейнера своими вопросами ему, но свидетелей защиты вообще не было ни одного допрошено, кого мы не пытались привлекать для допроса на суде присяжных… например свидетеля Благина, с репоста публикации которого все началось… Поэтому претензии совершенно не правомочны. Далее говорится, что я ставил под сомнение обоснованность Нюрнбергского трибунала в глазах присяжных. Я, во-первых, многократно в течение процессов повторял, что я не подвергаю сомнению эту самую обоснованность Нюрнбергского приговора, при том, что документ действительно… к нему есть вопросы. Этот документ например…
Замечание судьи: «Давайте не углубляться…»
— …Ни одной цифры про русские смерти, зато про еврейские смерти десятки цифр, про британских расстрелянных офицеров есть, а про 700 белорусских деревень, сожженных за помощь партизанам нету…
Замечание судьи: «…почему вы считаете, что представление неправильное, а ваш приговор правильный».
— Прокуратура подчеркивает значимость этого дела в свете непростых межнациональных отношений, но в Нюрнбергском приговоре есть элементарные ошибки, что в Польше было уничтожено…
Замечание судьи: «Роман, Роман, говорите об ошибках и нарушениях закона, которые допущены и больше ничего не говорите…».
— Я проехал полторы тысячи километров и надеялся, что хотя бы в течение 10 минут мне дадут говорить… Прокуратура почему-то не привлекает к уголовной ответственности по этой статье 354.1 , хотя во многих литературных источниках сказано, что в Польше уничтожено…
Замечание судьи: «… или мы говорим по делу либо не говорим ни о чем. Договорились?»
— Договорились. Мы говорим по делу. Смысл моих выступлений в пермском суде в этом процессе сводится к тому, что я не ставлю под сомнение обоснованность Нюрнбергского приговора, а мы, сторона защиты, настаиваем на более глубоком рассмотрении этого приговора.
Замечание судьи: «Да, ну мы не имеем права. Он уже есть…».
— …Документ очень не простой, Нюрнбергский приговор, там отнюдь не всегда ясно… Прокуратура настаивает, что я подвергал сомнению законность приговора. Я настаиваю на том, что мы требуем более глубокого изучения Нюрнбергского приговора. Например, мы ходатайствовали о прикреплении к делу устава Нюрнбергского приговора, протоколы, обвинительное заключение для того, чтобы глубже понять, что есть высказывание о миллионах погибших евреев. Мы пытались обратить внимание присяжных, не подорвать авторитет Нюрнбергского приговора, на то, что один единственный свидетель Рудольф Хёсс говорил об этих 6 миллионах, ссылаясь на отсутствовавшего Адольфа Эйхмана. Мы пытались обратить внимание на то, что в уставе Нюрнбергского приговора говорится, что он принимает общеизвестные факты, не требуя их проверки, и я полагаю, что говоря общеизвестные факты, устав Нюрнбергского приговора имеет в виду такие вещи как Курскую битву, например, а не факт уничтожения 6 миллионов. Если бы суд первой инстанции обратился к обвинительному заключению, протоколам Нюрнберга, уставу, мы бы увидели, что 6 миллионов звучало от одного единственного свидетеля Рудольфа Хёсса, причем достоверно известно, например из исследований Сорбонны доктора Робера Фориссона…
Замечание судьи: «Какие вы считаете нарушения, допущенные судом?… Не надо опять обращаться к приговору Нюрнбергского трибунала… это не те обстоятельства, которые нужно установить …Поэтому сюда не надо лезть. Давайте будет говорить о настоящем»
— Ваша честь, я оппонирую к конкретному прокурорскому апелляционному представлению, и к его доводам я и обращаюсь.
Замечание судьи: «Мы поняли. Что вы в данном судебном заседании не оспаривали, но пытались донести до сведения присяжных заседателей, что там что-то не так. Так?»
— Нет, ничего подобного. Пояснить?
Замечание судьи: «Не надо!»
— Меня обвиняли в отрицании фактов, установленных Нюрнбергским трибуналом. Соответственно в том заседании неизбежно вставал вопрос: «а что есть факты, установленные Нюрнбергом?». И только к этому я и апеллировал, не подрывая авторитет приговора.
Замечание судьи: «Вы считаете, что суд присяжных должен был установить эти факты и подвергнуть их сомнению?»
— Я хотел донести до присяжных более глубокое понимание приговора, не подвергая его сомнению. Более глубокое изучение вопроса.
Я хотел бы еще сказать по поводу вопросов свидетелю обвинения Владимиру Клейнеру, единственному свидетелю, который был заслушан в суде. Прокуратура считает, что я какими-то формулировками вопросов подрывал доверие присяжных к нему. В качестве примера. Я его спрашивал: «А сколько русских, белорусов и татар погибло во Второй мировой войне»? Я не понимаю, почему эта формулировка порочит его честь..!
***
Сторона защиты также подала в Верховный Суд свою апелляцию. В ней говорится, что 2 года лишения свободы условно за пост «Хватит кормить чужаков» это чрезмерно жёсткое наказание, и его следует заменит штрафом или снизить срок.
Верховный суд, отклонил апелляцию Прокуратуры и оставил в силе оправдательный приговор Роману Юшкову, вынесенный присяжными в Перми по статье 354.1, оправдание нацизма. При этом не изменил и решение суда по 282 статье, об унижении человеческого достоинства по национальному признаку, — 2 года условно, в апелляции приговора защите также отказано.