Конституционный суд (КС) признал законным изъятие органов у граждан без оповещения и испрошения согласия у родственников.
Громкое дело Алины Саблиной, у которой в 2014 г. изъяли органы, пока она находилась в коме после аварии, по-прежнему, не находит поддержки ни в среде общественности, ни у парламентариев.
Вопиющий случай, который положил начало опасной судебной практике, — родители 19-летней девушки до сих пор не могут добиться справедливости и признания вины врачей, которые без спроса изьяли органы пока сердце еще билось.
Сообщили о смерти похоронные агенты лишь спустя несколько дней, а об изъятии органов мать узнала только из посмертного заключения. Были изъяты сердце, почки, часть аорты, нижняя полая вена, надпочечники и части правого легкого – причем в документах были описаны не все изъятые органы, только позднее экспертиза показала, что изъято было больше.
Елена Саблина, мать девушки, обратилась в суд, но получила отказ с указанием, что врачи действовали по закону и по инструкции.
[youtube https://www.youtube.com/watch?v=yhbj78A9bB4]
В июле 2015 года родственники Алины Саблиной обратились с жалобой в КС на нарушение прав и свобод статьей 8 Закона «О трансплантации органов». Она жестко закрепляет презумпцию согласия на изъятие органов у «трупа», то есть практически исключает нужду обращаться за разрешением на изъятие органов к родственникам, и тем более к донору при жизни.
Как законно избежать изъятия органов?
Единственная законная возможность избежать изъятия органов — это, ложась в больницу записать и нотариально заверить свои пожелания на случай смертельного исхода лечения, либо следует проявить активность родственникам, которые во время ожидания выздоровления оповестят врачей, что они против изъятия органов в случае смертельного исхода.
Если врачи были «не в курсе» ваших пожеланий, либо вы доносили их не достаточно доходчиво (поскольку форма изъявления воли четко в законе не прописана), то органы имеют право изъять.
При этом на данный момент продолжает действовать закон «О погребении и похоронном деле», в котором четко сказано о необходимости испрошенного согласия родственников на изъятие органов – это направлено на соблюдение традиционного уважительного отношения к телу покойного.
«Органные» лоббисты и судебная практика
Лоббисты индустрии трансплантологии всячески пытаются изменить пункт 5 в Законе о погребении, чтобы еще больше облегчить себе работу – уже давно готов законопроект Минздрава об удалении этих строк из статьи.
Родственники Алины Саблиной сообщают в заявлении, что они находились в контакте с врачами, однако те не сообщили о намерении изъять органы. Мать обращает внимание КС, что сложившаяся правоприменительная практика исключает обязанность врачей сообщать родственникам потенциального посмертного донора о планируемом изъятии органов.
Она подчеркивает, что это не делается даже в случаях, когда законные представители находятся непосредственно в учреждении здравоохранения, и не составляет никаких сложностей проинформировать их – что само по себе является антигуманным вероломным актом.
В своем ответе на жалобу родителей КС ссылается на общие размытые формулировки о том, что аналогичный вопрос уже рассматривался в 2003 году, что изъятие органов делается во спасение, это не нарушает Конституции.
(В 2003 г. КС вынес определение в ответ на запрос Саратовского суда, который в таком же случае неиспрошенного изъятия органов счел, что эта норма лишает человека и его близких права на волеизъявление, поскольку не устанавливает обязанность медучреждений выяснять прижизненную волю умершего или волю его близких. КС также издал «отписку» о том, что презумпция согласия законна т.к. закон писан для всех, нужно его была читать).
«Презумпция согласия» или «испрошенное согласие»?
В ответ на запрос Саблиной КС отметил, что «существо требований заявителей фактически сводится к необходимости перехода от существующей в России модели презумпции согласия на изъятие органов к системе испрошенного согласия», однако это уже находится в компетенции законодателей.
При системе испрошенного согласия врач обязан оповещать родственников и спрашивать их разрешение на изъятие органов, хотя и имеет возможность убеждать их. Однако при таком раскладе число изъятий резко снизится, поэтому такой законодательной поправки лоббисты органного бизнеса не допустят.
Напротив делается все, чтобы как можно сильнее законодательно упростить практику изъятия органов у граждан, постепенно шаг за шагом либерализируя медицинское законодательство, абсолютно наплевав на чувства и мнение самих граждан.
Представитель заявителей Антон Бурков также назвал решение КС «отпиской»: «Если сравнивать жалобу и определение, то понятно, что судьи КС все прекрасно понимают и свое понимание специально умалчивают в определении: умалчивают проблему, что в ст. 8 «презумпция согласия» превратилась в фикцию, в искусственное предполагаемое согласие». Он отметил, что «с презумпцией согласия никто и не старается выяснять реальное согласие, даже если родственники не отходят от реанимации»: «Врачи не говорят родственникам о планируемом изъятии, общаясь с трансплантологами, проводя у еще живого человека анализы на возможность изъятия органов, совместимость. Это очень удобная презумпция».
Родственники Алины Саблиной, не найдя справедливости в российских судах, вынуждены были обратиться в Европейский суд по правам человека. Заявители апеллируют к положениям Конвенции о защите прав человека и основных свобод, «запрещающих жестокое, бесчеловечное или унижающее достоинство обращение, защищающих право на частную и семейную жизнь, право на свободу доступа к информации и выражения своего мнения».
Традиционно ли для России такое отношение к покойникам?
КС упомянул также о некоем «широком обсуждении нового проекта Закона о донорстве органов (который ставит, к слову сказать, дело заготовки органов на особо широкую ногу), в которое суд не хочет вмешиваться. Однако столь резонансные законопроекты, особенно касающиеся трансплантологии, как показывает практика, рассматриваются и принимаются при всех закрытых дверях и полном молчании СМИ. Так было и в июне 2015 г, когда принимались поправки к Закону об охране здоровья граждан. Никаких общественных обсуждений с гражданами, дискуссий с участием общественных и религиозных организаций даже не предполагается.
Тем временем вопрос об участи покойного напрямую касается религии, культурных традиций народа и общественно принятых представлений о должном отношении к телу человека после смерти. Законодательные нормы относительно процедуры изъятия и трансплантации органов сформулированы таким образом, что нарушает права представителей сразу всех традиционных религий в России, которые единогласно высказываются за то, что человек может жертвовать свои органы и ткани только по собственной воле, либо в случае смерти на это имеет право только его семья. Такой позицию считают справедливой и большинство граждан, придерживающихся традиционного гуманистического мировоззрения.
За прошедшие 10-15 лет в российском медицинском законодательстве произошли революционные изменения, а большинство граждан не то, что не принимали участие в их обсуждении, но даже и не в курсе о существовании законов, которые кардинально противоречат общепринятым понятиям и этическим нормам, существовавшим в российском обществе на протяжении сотен лет. Люди, как правило, узнают о таких вещах, лишь столкнувшись лицом к лицу с горем и зачастую не в состоянии противостоять несправедливости в одиночку.