«Я слежу за этой историей с самого начала, когда опека ее еще не забирала. Я много лет знаю эту семью, духовно окормляю ее, даю им советы, приезжал к ним домой, они приезжали к нам в Троицкий женский монастырь.
✔ Семья очень хорошая, добропорядочная. Я видел с самого детства, как мать заботилась о своем ребенке. Мама постоянно водила ее в различные школы, секции, покупала ей пианино, чтобы она играла. Довольно серьезно занималась ее духовных развитием, не только как мама, но и как очень хорошая христианка. Давая ребенку только материальное, мы, к сожалению, порой забываем дать самую главную составляющую — это духовное развитие ребенка. А когда в семье присутствует и духовное развитие, человек становится действительно настоящей личностью, полезной для общества, для государства. Такие дети потом создают крепкую семью и не будут уже ничем плохим заниматься. Мама стремилась именно к такому развитию дочери.
Конфликтов в семье за эти годы не замечал. Конечно с возрастом дети все эти ограничения, которые накладывает на них общество, государство, законы, эти рамки, в которых ребенок находится, стараются как-то расширить. Естественно ребенку надо все время говорить, вот это можно делать, а это нельзя, постоянно его воспитывать.
Конечно очень много соблазнов. Но когда ребенок находится в семье, эти соблазны, прежде всего, контролируются семьей. Пока ребенок не был взят из семьи, она прекрасно училась, у нее были хорошие отметки, она постоянно посещала различные творческие кружки. Мама занималась ее образованием, нанимала ей преподавателей, чтобы она в дальнейшем поступила в лучшие институты, получила прекрасное образование. Мама постоянно следила за ребенком, она была сыта, одета, обута – все, что требовалось от матери, она все прекрасно делала.
✔Я сейчас никак не могу понять: государство, казалось-бы создает различные учреждения в помощь детям, в помощь мамам и семьям. Но мы видим ребенка до того как ее забрали государственные органы, и после того. До того, как ребенок был забран из семьи – ребенок был очень хороший. И училась хорошо, не материлась, ничем плохим не занималась. Как только ребенок был захвачен из семьи, потому что другого слова я не могу тут подобрать, — не понятно на каком основании, тут-то ребенок попадает в жернова так называемой «опеки».
Буквально за год она научилась курить, сквернословить, она научилась посылать матом взрослых. Человек не знал никаких таких слов, откуда она этому научилась? Как только человек забран из семьи, он скатился. Она не может даже поступить ни в какой колледж, она перестала учиться. Что это такое? Любое дерево мы можем узнать всегда по плодам. Пока оно растет, мы видим только листья, мы не знаем, что с ним будет. Но когда плоды созреют, мы можем подойти и посмотреть…
Как только она попала в этот приют, как только забрана была из семьи, всё, мы видим плоды этого воспитания, этой так называемой опеки. И это плоды страшные!
✔Жалко этого ребенка, он там никому не нужен. Мама бедная бьется как рыба об лед, юристы приходят с полицией, всячески пытаются вынуть ее из этой обстановки, чтобы она смогла получить нормальное образование, нормально смогла учиться. Но семью никто не может защитить. Ребенка не могут отдать.
👉 Когда, они представляют различные обвинительные заключения вот этой семье, что она такая плохая, — мне просто страшно!
Я удивляюсь, когда читаю документы органов опеки, они пишут то, чего практически нет: «Как могут органы государственные так нагло врать и обманывать?» Пишут, что она якобы не заботилась. Да она уже столько сил и средств потратила на ребенка, чтобы вытащить его. Это оказывается не забота. Сколько она слез пролила, сколько ходила, стояла возле этого заведения часами: «пустите меня к дочери» — «Нет, мы не пустим вас к ребенку!». Как можно мать, если она не лишенная родительских прав, единственный законный представитель, не пускать к ребенку? Девочка сама пишет: «Пожалуйста, отпустите меня домой!», они говорят ей: «Нет!».
✔Нам говорят, что у них, якобы эксплуатация детского труда: «Убрать посуду со стола – это эксплуатация детского труда?» Но когда в приюте ее заставляют мыть полы, убираться вместо уборщиков, это оказывается приучение к труду! А дома – это эксплуатация! У них это трудотерапия, — когда вместо уборщиков дети все убирают и моют, а уборщики деньги за это получают.
Для меня это просто вопиющая ситуация, нарушение всего, чего только возможно.
Помоги вам Господи разобраться с этой ситуацией и помочь. Кому мы можем помогать? Только вот этим несчастным людям.
Помощи Божией вам всем!»
Иеромонах Антоний (Инюшин), настоятель храма пророка Илии в Ярославской области (в епархии занимается окормлением глухонемых, читает проповеди и исповедует на языке глухих. В храме отца Антония совершаются богослужения в сурдопереводом).
✔ Напомним краткую предысторию.
Год назад Диана, гуляя поздно вечером в выходные, сказала подруге, что мама ее якобы выгнала из дома. Подруга написала об этом в мессенджере классному руководителю. В понедельник приехала из полиции машина и увезла ее в неизвестном для матери направлении. В отделении составили акт о безнадзорности и отправили в больницу Сперанского. От матери нахождение дочери скрывали. Ее удалось найти только после обращения в уголовный розыск. Далее приют «Зюзино». Регулярные заявления матери и дочери с просьбой вернуться домой – безрезультатны. Прокуратура провела проверку – нарушений нет. Следственный комитет не отвечает до сих пор. Уполномоченные безмолвствуют, федеральные СМИ проблем тоже не хотят.
В феврале — побег, возвратили обратно в приют. В марте с началом изоляции — резаные руки, постановка на учет в ПНД, и всех больницах округа. В июне попытка сотрудников вломиться в квартиру матери и изъять документы дочери с неизвестным исходом. В августе мы приехали за Дианой с полицией, забрать не удалось. По официальной информации на сайте приюта, содержание детей вдали от родителей обходится налогоплательщикам примерно в 190 млн. рублей в год. Сейчас соцзащита решила выйти в суд…
Подробнее:
Без суда и следствия: Органы опеки отобрали у матери дочь за шутку
«Мама, забери меня. Я хочу домой!»: Из-за неудачной шутки 16-летняя школьница уже год живет в приюте
